- Месяца через три после начала занятий все в группе становятся
зайчиками... - сказал он и лицо его просветлело, а плечи расправились.
- Ещё через месяц зайчиками становятся все в Синтоне, а ведущие групп
просто передвигаются в сияющем облаке... - в ореховых глазах мужчины
блеснули искорки, а в русых волосах отразилось вышедшее из-за туч
солнышко.
- Ещё через месяц зайчиками становятся все, даже потная раскоряка в
метро увешанная кошёлками, наступившая тебе на ногу и орущая, что это
ты подсунул свой ботинок под её каблук. "Но ведь в душе-то она тоже
зайчик", - думаешь ты, - сказал ярко освещённый солнцем светлоликий
голубоглазый блондин лет двадцати пяти или даже двадцати одного года.
- Потом, однако... - сказал он и лицо его слегка потемнело. "Видно,
тучка набежала на солнце", - подумал я и повернулся глянуть в окно,
убедиться. Тем более, что ироническая ухмылка давно уже созревала на
моём лице, и мне не хотелось, чтобы мужчина её заметил. Однако,
по-видимому, что-то всё-таки отразилось на моём лице - и мужчина
обмяк, посерел, быстро сливаясь с жухло крашенными стенами комнаты
No12 Сокольического Дворца Молодёжи. Дверь в комнату открылась
(ветром?), смутный призрак, похожий на тот что виден при растворении
сахара в кипятке, промелькнул в дверях - мужчина исчез.
Никогда больше я его не видел и так и не узнал, что бывает потом,
однако.
Через год Синтоновской жизни любопытство всё-таки сподвигло меня вытащить из кладовки ("Ап-чхи!") рюкзак и собраться ... так, на днёвку. Любопытство и скука - по выходным в Москве оставалось полтора человека и все с вопросом как там наши в Подосинках на лице. Любопытство, скука и ревность - о чём как-нибудь в отдельной феньке. Или в романе.
На Нерскую мы поехали...
А когда солнце стало склоняться к закату, и стало совсем весело и интересно, пришло время двум беспалаточным, безмешочным ехать домой на тёплый диван. О как интересно мы беседовали с Андрюхой Петровым на обратном пути! Но в какой-то момент глянули друг на друга и поняли, что мысленно мы там - на Нерской, где стояли четыре палатки. Вау! Через неделю я уже был при спальнике и пенке. Андрюха вааще затарился - и палаткой и всем чем можно, так с двумя в рост рюкзаками сзади и спереди и ходил потом. И понеслось моё первое туристское лето с Синтоном. Кто бы мне сказал до Синтона, что ещё через год я сам поведу людей на Истру и на Оку, а в великом ежегодном на первое августа хадже за Алушту к лагерю МЭИ буду Старшим Самозванцем на костре?
Много ли человек по Вашему опыту ходит вместе в поход? Ну,
человек десять, дальше начинается плюрализм, оппозиция - идти ли
налево через поле к лесу или направо через лес к полю? ставить ли
палатки у речки или на горке? "Я же говорил, что надо было...". А
каковы выши отношения с соседней компанией, где собирались пойти пять
мужчин и пять женщин, а пошли семь и трое, и мужчины, которым не
хватило, опорожнили свою посуду и пришли к вам дружить?
Когда Синтон собирается на ежегодное открытие сезона на 9 мая,
к костру - сосчитаться - выходят двести пятьдесят человек - например.
Когда Синтон где-ньть на первое августа поездом девять-ноль-сколько-то
на Сим или Севу заполняет весь плацкартный вагон, маленький
тиран-разделитель-и-властвователь - проводник вагона - превращается в
гостя которого снисходительно терпят на чужом празднике, 54 места как
одна постель...
Когда к нашему костру возле лагеря МЭИ выхо-одит некто с
претензией "ваш ды-ым не в ту сто-орону идёт" и Григорий его
спрашивает с интонацией пионерского горна (после чего его рейтинг
среди меня поднялся) "Ты хочешь, чтобы все шестьдесят человек были
сейчас здесь???", из палаток начинают вываливаться девочки, мальчики -
сердитые, спокойные, недоумённые (об чём звук?), мышцастые как
забивальщики шпал, изящные как статуэтки - разные. Но много. И
вдруг дым от нашего костра выпрямляется строго в зенит! А претензиант
начинает удаляться как китайский мандарин от императора - пригнувшись
и пятясь задом.
И всё это - Синтон.
Но когда-нибудь кончается не только зубной порошок в коробочке у
соседа, но и занятия в Синтоне.
Если часов в одиннадцать вечера на станции Сокольники прямо с лестницы
в вагон метро вваливается усталая, но довольная компания
человек в пятнадцать-двадцать - это Синтон разъезжается с занятий.
Ввалились и мы, и расселись на двух кожаных диванах. И подумал я: "Ну,
уеду я, не сексуальный, с занятия, и останется осадок. Уедет
никакая, и у неё тоже останется осадок. Зачем? Надо это
исправить." Я подошёл к девушке, рассказал всё это и предложил сесть
рядом и целоваться целую остановку от следущей станции Красносельская
до Комсомольской. Девушка была умная (с синтоновскими это часто
случается, не знаю: то ли приходят такие, то ли здесь становятся) и
гордая (повыпендривалась одну остановку), а когда тётя протокольным
голосом сказала "двери закрываются, следующая станция - Красные
Ворота", мы уже сидели рядом (Синтон на диване уплотнился) и начали
целоваться. А синтоновский народ стал считать - "один! два! три! ... "
и бросать на девушкину шотландку желтые рубли и зелёный предохранитель
марки "Фэнтэзи". Когда тётя сказала "станция Красные Ворота",
девушка собрала рубли, а я взял на память предохранитель (до сих пор
лежит на полке среди памятных подарков). Когда я говорил, что девушка
никакая, я был глуп и бестолков. Я сказал ей, что я ещё не
распробовал. Но девушка была умная и гордая (см. выше) и сказала,
что ей уже хорошо. А я только разохотился ... .
На этом можно было бы и закончить - назидалкой как синтоновцы
из "гав-гав" умеют сделать "мяу-мяу". Или оставить
открытый финал: "А поезд шёл дальше, и впереди ещё..."
Но это не вся история.
Вы не обращали внимания, что если просто отодвинуть объектив от
объекта, то картинка меняется. Например, вы видите картинку
счастливого финального поцелуя в диафрагму, а камера отодвигается... И
всё это, оказывается, происходит в комнате записного донжуана и
полового рразбойника. Или в интерьере тоскливой бедности. И ситуация
видится уже другою. Отодвидем и мы камеру.
Когда я пришёл на следующее занятие в субботу
и ко мне подошла Негодяйка, я ожидал Большого Взрыва, поскольку
ревновала Негодяйка со страстями и большим удовольствием (по августу
92-го народ собирался в клубе по салонным пятницам сходить в поход и
специально посмотреть на наши страсти-мордасти), а при широкой
известности страстей появляются болельщики-за-них-вместе, болельщики-
за-неё-против-него, болельщики-за-него-против-неё и так далее; при
поцелуе между Комсомольской и Красными Воротами как раз присутствовали
Конкурент-за-Доступ-к-Негодяйке, Болельщик-за-Неё-против-Меня и ещё не
меньше двенадцати человек. Каково же было моё разочарование,
когда Негодяйка задала мне какой-то совершенно посторонний вопрос и
спокойно отошла. Она ничего не знала! Никто ей ничего не рассказал!
О, как странно распространяется информация в Синтоне.
И некое смутное понимание о намерениях своего подсознания (это
не я, это всё оно!) при поцелуе между Комсомольской и Красными
Воротами шевельнулось у меня где-то в солнечном сплетении. И тут же
ушло, удалилось вместе с Негодяйкиной спиной.
Но и это ещё не вся история. Камеру ведь можно отодвинуть ещё раз, и тогда, мы вдруг увидим, что кругом столько всего, что только что трепетавшее нас событие теряется на общем фоне - например.
Попал я однажды на фиолетовые, где тогда синтоновских было
много и Ведущая Ведущему могла сказать с трепетом, как писали в
старинных пьесах, в сторону: "Это - Синтон, это - Синтон
(=лапшу мойте чище)".
Одна клубная дама (назовём её Львёнок), когда дошла очередь до неё
рассказывать о своих проблемах, засмущалась-задёргалась, и Ведущий
спросил:
- Не мешает ли тебе чьё-то присутствие?
Львёнок кивнула и посмотрела на свою лучшую подругу, с которой вместе
пришла (назовём её Черепаха-без-панцыря).
- Можно тебя попросить выйти? - спросил Ведущий. Подруга кивнула и
благородно вышла. И Львёнок рассказала свою ужасную историю,
что прийдя в гости к своему другу, она занималась с ним сексом прямо
на клавиатуре его компьютера.
- Что для тебя секс? - спросил ведущий.
- Радость, - без колебаний ответила Львёнок.
- Так в чём проблема?
- Я боюсь, что об этом узнает мой лучший друг, и наши с ним
планы на личную жизнь разрушатся.
Леди и джентльмены! У вас не бывало такого чувства, что невзирая на
большое количество публики, Вы присутствуете в театре одного
зрителя, и этот зритель - Вы? А ещё, говорят, у женщин в глазу
есть такая непостижимая мужчинам точка, когда она на него якобы не
смотрит, но видит ещё лучше, чем когда смотрит прямо. Короче, я
прибалдел (голос Саши Любимова за кадром: "Впал в замешательство").
Смутно припомнился мне эпизод, за который по мнению Львёнка, я должен
был наточить на неё зуб. А зуба не было, бежжубый я окажалша! И я
спросил у Львёнка и Ведущего, уместно ли мне будет рассказать как
раз по этому поводу феньку - есть у меня такое свойство по разным
поводам синтоновские феньки рассказывать. Но тут как раз Хранитель
Времени перерыв объявил, и Ведущий сказал:
- После перерыва.
Но я же не Шехерезада, чтоб ночи дожидаться. Я подошёл к Львёнку и
спросил, не рассказать ли эту феньку лично ей? (Вы видели
когда-нибудь человека стоящего - нет, движущегося - по прозрачному
прогибающемуся льду?) Короче, она кивнула.
И я рассказал то, что вы уже знаете про Никакую и Негодяйку.
Может быть, Львёнок почувствовала то же, что почувствовал я, когда от
меня в памятную субботу отходила Негодяйка - о, как странно
распространяется информация в Синтоне. Может быть мне хотелось
сыграть эту пьеску "Разочарование" в другой роли?
Может быть, Вы хотите отодвинуть рамку ещё раз? Синтон - это то место, где истории не закончены, и Вы это можете: отодвигать рамку ещё и ещё.
То же самое верно и для положительных эмоций. Если Вам подарили давно искомую книжку или кассету, а Вы ему - "с нашего стола вашему столу" - вернули другую за те же сто рублей, или другую с коэффициентом полтора, то вряд ли человек получил то, что хотел. Скорее, он получил от Вас отписку. Да, чтобы человек получил такую же радость, какую получили Вы, надобно вынуть любимую попу из любимого дивана, приложить усилия и проявить внимание. Всё это можно сделать только если Вы хотите доставить радость человеку, который доставил её Вам.
1. Были когда-то в Синтоне салонные дни по пятницам, потом по четвергам, когда можно было прийти просто так пообщаться с людьми, с которыми Тебе было хорошо на Твоей группе. Помню, как приходил Я, приползал, побитый жизненными передрягами, и сажали Меня играть в склочную игру Мафию (Крокодили, Ассоциации), невзирая на Моё сопротивление ("Мы как раз в две мафии играем", "Нам как раз седьмого (одиннадцатого) не хватает"), и как ускакивал Я, сыграв в Мафию раз пять (и соответственно трижды или четырежды убитый), из Синтона зайчиком, и заряда бодрости от этого вечера хватало на неделю до следующего салонного дня.
Где вы, салонные дни, из-за которых Наша компания в одна тысяча девятьсот девяносто первом году пришла из Маленького Принца? Ау! - нет ответа. Хотя Я догадываюсь, куда: салонные дни разложили халявщики.
2. Повидал Я немало психологических тусовок (или наслышан), и на их фоне Синтон выделялся тем, что не монополизировал пришедших, а напротив, старался направить человека, которому здесь не надо, туда, где ему в самый раз. Материальным символом этой веротерпимости был листок на доске объявлений, где были расписаны координаты двадцати психологических центров Москвы. Когда Я агитировал своих близких знакомых (или далёких) "за Синтон", то листочек этот был, если не козырным тузом среди Моих карт, то уж никак не меньше козырной дамы.
Где ты, листок-лоцман? Я спросил у клубной дамы, особы приближённой к руководству Синтона: нельзя ли достать такой листочек? "Можно!" - сказала дама... Потом Я принёс этой даме откопанный в бумажных геологических отложениях этот листочек с посильными Мне исправлениями. Нет ли смысла его повесить снова на доску объявлений - чтоб люди нашли своё, а не давились чужим? - спросил Я особу приближённую. "Можно!" - сказала особа... Ау! Где тот листочек???... Хотя я догадываюсь, почему его нет: на неких психологических курсах, когда я спросил об обоюдных ссылках со мной стали долго и упорно торговаться об что почём - до десятых долей копейки.
3. Было в Синтоне крутое развлечение - Свечка: когда синтоновец садился со свечой в руках в своём кругу и принимал на себя обязательство отвечать на вопросы остальных членов группы, сидящих в полумраке откровенно. Человек учился называть свои страшилки своими именами и, соответственно, с ними работать, а члены группы могли увидеть на его примере как бывает в жизни, а не в рекламном ролике. Не все выдерживали Свечку. Поскольку во времена Моего Синтона (1991-1996), вопросы как правило съезжали на секс, я ставил условие, что буду отвечать, что было, но не с кем было - это не только мои секреты.
Как с этим в Синтоне сегодня? Спрашиваю милую даму, с которой прозанимался в группе полтора месяца и которая меня слегка довозила после занятий до метро на своей машине, как её зовут не по клубному имени на бейджике, а по жизни? "Меня?" Тебя. "А что?" С третьей попытки всё-таки выяснил. Фамилию - с четвёртой. Номер сотового узнать легко (если он не МТСовский, засвеченный на Горбушечной телефонной базе), номер домашнего, а также отчество - фигвам. И не одна она такая. И это - Синтон?
Хотя я догадываюсь, откуда это - в Синтон пришёл Бизнес со своей Коммерческой Тайной: моншер Брандскугель, сколько будет дважды два? - "По-разному, это не такой простой вопрос, как кажется на самом деле ..."
Синтон - эволюционирует, и это - естественно. Но может ли рыба в воде понять куда течёт река??? Хотя для рыбы это жизненно важно и очень хочется...
Так вот, чего мне не хватает: то же самое, но когда по четырём углам, по четырём группам сидят родители и дети. Что мы знаем друг о друге на самом деле? Свои страшилки? Хорошо ли нам, обеим сторонам, от этого? Я бы мог, солидно надув щёки, рассказать свою экспертную версию. Но что бы сказали десять человек на самом деле?